МНПЗ 80 лет!

Будущий завод оказался уникальным уже на стадии замысла. К середине 1930-х годов крекинг – то есть переработка нефти и мазута для получения бензина и масел – был вполне освоенной технологией. В СССР действовало несколько крекинг-заводов. Но все они располагались там, где нефть добывали. А Московский крекинг-завод (первое название будущего Московского НПЗ) решили построить там, где в нефтепродуктах сильнее всего нуждались. Ведь столичная область и вообще центральная часть страны были самыми густонаселенными и быстрее всего развивались.

13 апреля 1935 года Наркомат тяжелой промышленности СССР выпустил приказ № 443 – о назначении комиссии для выбора места под новый завод. Сырьем для столичного бензина должен был служить бакинский мазут, а доставлять его могли только баржами. Значит, строить надо было рядом с Москвой-рекой. Уже 26 июня 1935 года выбрали площадку – возле селения Капотня (в то время оно было в десяти километрах от столичной границы).

В феврале 1936 года в заснеженное поле пришли первые бригады. 5 апреля 1936 года торжественно уложили первый кубометр бетона.

Хорошие кадры были в таком же дефиците, как хороший мазут. В 1939 году, например, штат предприятия был укомплектован всего на 85%. Работа на крекинг-заводе была ответственной, к ней можно было подпускать лишь проверенных людей, поэтому действовали по принципу «лучше меньше, да лучше». С 1940 года, например, на завод стали принимать только соискателей с производственным стажем не меньше десяти лет. От инженеров и служащих требовали обязательной сдачи гостехэкзамена, от рабочих – учебы на курсах техминимума, поощряли также совмещение профессий и овладение смежными специальностями.

Образование и опыт также давали возможности для развития - заводские коллективы постоянно изобретали способы рационального расхода сырья, сокращения простоев и потерь рабочего времени: например, из 80 рацпредложений, поданных в 1938 году, большая часть была посвящена именно этому.

И уже через полгода после запуска, к четвертому кварталу 1938 года, завод вышел на стабильный режим работы. А вскоре инженерам и технологам удалось впервые обеспечить перевыполнение плана.

Во втором квартале 1939 года уже была зафиксирована первая стахановская сдача продукции: работники крекинг-цеха выдали почти 150 процентов нормы выработки. 30 мая 1939 года была запущена вторая крекинг-установка, в том же году на заводе появились котельная, второй водяной блок, четвертая электроподстанция, градирня. Прирост продукции в 1939 году по сравнению с предыдущим годом составил более 350%.

В следующем 1940 году на заводе создали собственную инструментальную базу контрольно-измерительных приборов (база КИП), которая стала не только изготавливать оборудование для предприятия, но и выполнять заказы других организаций. В июле 1940 года был принят в эксплуатацию асфальтовакуумный цех – теперь крекинг-завод мог производить не только горючее для автомобилей, но и покрытие для дорог, по которым эти машины будут ездить.

Завод уверено рос, 5 июня 1941 года принят в эксплуатацию специальный цех, который состоял из газофракционирующей установки и установки полимеризации. Это стало последним крупным событием в мирной жизни завода. До начала Великой Отечественной войны оставалось 16 дней…

С первых дней Великой Отечественной войны крекинг-завод стал мишенью для вражеских бомбардировщиков. Тем не менее он сумел защитить себя, избежать полной эвакуации и ни на один день не прервать производство топлива.

Уже во время первого авианалета на Москву, в ночь на 22 июля 1941 года, на крекинг-завод сбросили бомбу (она упала в сотне метров от одного из корпусов). Стало ясно, что полагаться только на защиту зениток нельзя. Завод производил горючее в том числе и для фронта, фашисты изо всех сил будут стремиться обескровить советские танки. Но отправить предприятие в эвакуацию – значило бы обескровить их собственными руками… Оставался один выход – каждую ночь разыгрывать перед летчиками люфтваффе спектакль, отклоняя их от цели.

В трех километрах от настоящего завода возвели бутафорский. Три месяца над этим трудились почти две тысячи человек. План территории скопировали с точностью до метра, из фанеры построили корпус в натуральную величину, из ближайшего леса привезли и вкопали в нужных местах деревья. Сфотографировали с воздуха – не отличишь! Но для шоу мало одной декорации – нужны также артисты и спецэффекты. Фашистские летчики должны были убеждаться, что производят большие разрушения. Поэтому после каждой бомбежки специальные дежурные выбегали из бункера и поджигали бочки с остатками горючего и промасленную ветошь.

Дебют фанерного дублера оказался удачным. Увидев столбы пламени после сброса первых зажигалок, летчики люфтваффе поверили, что там – топливное сердце города, туда и надо целиться. На настоящем предприятии вздохнули с облегчением.

Оборона крекинг-завода длилась 90 дней и ночей – до конца октября 1941 года. Потом зарядили дожди, и налеты авиации стали реже. Зато к Москве приблизилась линия фронта... Завод готовили к худшему сценарию: установки заминировали на случай, если враг все же вступит в город. Последние месяцы 1941 года выдались самыми тяжелыми: по итогам первых трех кварталов план по валовой продукции выполнили на 98,5 %, но общегодовой итог оказался 87,5%. Фронт выстоял, выстоял и завод.

На второй год войны предприятию (в 1942 году оно получило название Государственный союзный завод № 413) стало полегче. В течение первого полугодия 1942 года из эвакуации вернули демонтированные установки и к августу запустили их снова. Годовой план по валовой продукции вновь был перевыполнен. И это при том, что рабочих и инженеров по сравнению с довоенными временами поубавилось, приходилось зачислять в штат и обучать на месте вчерашних подростков и бывших домохозяек…

В 1943 году Наркомат нефти признал столичных нефтепереработчиков лучшими в Советском Союзе. Заводу № 413 вручили переходящее Красное знамя Государственного комитета обороны (ГКО) и большую денежную премию. За два последующих года войны это знамя вручалось заводу еще 13 (!) раз, а затем – оставлено на вечное хранение.

Разумеется, трудности с сырьем, которые преследовали завод с первых лет, никуда не исчезли. Но нет худа без добра – их преодоление заставляло совершать технологические прорывы. В 1946 году, после того как сразу несколько установок вышли из строя, произвели масштабную модернизацию: сменили оборудование, обновили 13 тысяч метров трубопроводов и около 300 тысяч единиц арматуры, починили контрольно-измерительные приборы. Это позволило лучше обезвоживать мазут. В 1948 году на заводе № 413 запустили установку по алкилированию бензола пропиленом на фосфорном катализаторе – первую в Советском Союзе.

Пятидесятые годы стали для предприятия временем первой коренной реконструкции. В это десятилетие был заложен принцип, который впоследствии станет законом (а в некоторые годы – и спасением) для Московского нефтеперерабатывающего завода: превращать отходы в доходы.

Уже в марте 1950 года начала работу обезвоживающая и обессоливающая установка, позволившая, наконец, очищать сырье перед запуском его в работу. Это позволило остальным заводским службам работать эффективнее. Например, крекинг-установка в 1950 году простаивала в общей сложности на 37 дней меньше, чем в предыдущем. Постепенно водянистый мазут из южных регионов СССР заменялся хорошей нефтью, добытой в восточных районах страны.

В сентябре 1952 года предприятие получило название Московский нефтеперерабатывающий завод. А в марте 1953 года у него появился новый директор – Демид Васильевич Иванюков (1907 – 1975). Он управлял предприятием 22 года, до самой своей кончины, и внес огромный вклад в развитие не только производства, но и социальной инфраструктуры завода: строительство домов для рабочих, профилактория, пионерского лагеря. Московский нефтеперерабатывающий завод, учитывая ответственность производства, стремился привлекать и удерживать лучшие кадры.

Завод продолжал развиваться: были смонтированы первая в Советском Союзе печь беспламенного горения и панельная печь из жаростойкого бетона, освоена новая конструкция сферического электрогидратора. Запущена депарафинизационная установка, позволявшая «убивать двух зайцев». Очищенное на ней дизельное топливо можно было применять при низких температурах московских зим. А извлеченный из него легкоплавкий парафин мог пригодиться для производства бытовой химии, заменив собой растительные жиры, которые были гораздо нужнее для пищевой промышленности. Мыло, приготовленное на таком парафине, обходилось бы фабрике в три раза дешевле, чем сделанное по традиционной технологии.

В начале 1959 года Демид Иванюков подготовил обзор деятельности завода за девять предыдущих лет (его текст хранится в Центральном государственном архиве Москвы). Успехи, достигнутые заводом в 1950-е годы, впечатляют. Любопытно сравнить показатели 1950 и 1958 годов. В 1958 году предприятие переработало в два с половиной раза больше сырья, светлых нефтепродуктов (керосина, бензина, дизельного топлива, растворителей) стали получать в три с половиной раза больше. Выработка на одного рабочего увеличилась почти в два с половиной раза. И все это – за счет технологической модернизации, механизации и повышения производительности труда.

Страна и столица развивались, новые автомобили требовали бензина с октановым числом 66 – 70 пунктов. И на заводе объявили очередную реконструкцию, которая должна была насытить московский рынок качественным автомобильным горючим. Благодаря ей уже во второй половине 1961 года завод смог производить бензин марки АИ-66 (цифра после дефиса соответствует октановому числу). А к концу 1967 года, когда на Московском НПЗ запустили первую в Советском Союзе установку каталитического риформинга (переработки нефтяных фракций), удалось получить первые 9 тысяч тонн товарного неэтилированного бензина АИ-93.

В 1960 году на МНПЗ заработала первая в стране установка по производству полипропилена. Этот полимер, похожий на пластмассу, был первым продуктом предприятия, который мог находить применение в быту – и здорово облегчать этот самый быт.

Полипропилен быстро стал любимцем журналистов. 25 декабря 1963 года «Вечерняя Москва» выпустила номер, подготовленный известными писателями. Юрий Трифонов, будущий автор «Обмена» и «Дома на набережной», прислал в него репортаж с нефтеперерабатывающего завода. Мастер «городской прозы», очень внимательный к быту и психологии советских людей, Трифонов изобразил пользу нового продукта через конкретные нюансы. Он цитирует начальника технического отдела Павла Крымова: «Приезжали с пуговичной фабрики имени Балакирева. <...> В прачечных требуют, чтобы срезали пуговицы с сорочек потому, что они не выдерживают высокой температуры. А наш полипропилен выдерживает температуру выше 100 градусов».

Директор завода Демид Иванюков устроил в своем кабинете выставку изделий из полипропилена. И охотно рассказывал историю каждого экспоната – например, яркого ковра, который выдержал остроумный «краш-тест». «На одной из станций метро его топтали почти месяц многие тысячи ног, – написала «Вечерняя Москва» 24 февраля 1970 года. – А он как новенький. Рядом с нежной тканью <...> лежат автомобильный руль и какая-то, причудливой формы, деталь. Как видно, полипропилен, когда нужно, может быть и очень твердым».

Семидесятые годы были самым благополучным – в материальном, политическом и социальном отношении – периодом советской истории. Благоприятная экономическая ситуация позволяла щедро финансировать науку и промышленность. Московский нефтеперерабатывающий завод сполна пользовался возможностями, которые предоставляло время, но и сам стремился не оставаться в долгу.

На протяжении всего десятилетия на предприятии непрерывно обновлялась техника, вводились новые установки. В 1973 году началось строительство второй очереди, причем проект еще на стадии разработки становился все масштабнее. Например, сначала было решено построить электрообессоливающую установку с атмосферно-вакуумной трубчаткой производительностью «всего лишь» в 3 миллиона тонн в год. Но потом решили, что это экономически нецелесообразно, и построили установку вдвое мощнее.

Семидесятые годы были временем интеграции науки с производством. Предприятие поддерживало связи с полусотней научных организаций – НИИ, вузами, конструкторскими бюро. Совместно с Московским институтом нефтехимической и газовой промышленности имени И.М. Губкина (теперешний РГУ нефти и газа) завод в 1977 году открыл экспериментальный учебный и научно-производственный комплекс. Вместе с ВНИИстройдормаша Московский НПЗ освоил производство всесезонного гидравлического масла загущенного (ВМГЗ) для экскаваторов, которое очень быстро оценили по достоинству на Крайнем Севере и в Сибири.

Многие научные проекты, проводимые на заводе, объединяла тема безопасности. В 1971 году завод впервые в нефтеперерабатывающей отрасли создал метод программированного обучения рабочих и инженеров технике безопасности с применением обучающих и контролирующих машин. Для этого был открыт специально оборудованный автоматизированный класс и тренажер. Столичный опыт впоследствии переняли на всех нефтеперерабатывающих предприятиях страны.

За десятую пятилетку (1976 – 1980 годы) было внедрено более 300 организационно-технических мероприятий. Благодаря им объем производства и производительность труда выросли в 1,4 раза по сравнению с первой половиной 1970-х годов, а прибыль от промышленной деятельности увеличилась в 1,6 раза. Почти треть выпускаемой продукции принадлежала к высшей категории качества. Производство товаров культурно-бытового назначения увеличилось по сравнению с предыдущей пятилеткой в 3,7 раза.

При этом главный «бытовой» продукт предыдущего десятилетия – полипропилен – вышел за пределы своей уютной «домашней» роли, начал получать применение в промышленности и строительстве. В начале 1970-х годов из него делали цветочные горшки и циновки, а к 1980 году в план завода уже были включены полипропиленовые трубы и морозостойкие детали для автомобилей.

Добавим, что все эти годы завод старался не только зарабатывать деньги, но и сберегать их там, где это возможно. О том, где находились резервы для этого, дает представление статья в «Вечерней Москве» за 4 февраля 1970 года. «Например, коллектив ремонтно-механического цеха решил повторно использовать задвижки, предохранительные клапаны, крекинговые трубы и другое оборудование. Вторую жизнь получили компрессоры, насосы, различная нефтяная аппаратура. Раньше, когда оборудование, работающее на высоком давлении или температуре, изнашивалось, то его демонтировали и отправляли в металлолом. Теперь же с ним обращаются по-иному: его используют на менее ответственных операциях. <...> работница водокомпрессорного цеха М. Бычкова предложила заменить два электродвигателя одним, более мощным, в результате – большая экономия электроэнергии». Результат – только за 1969 год Московский НПЗ сберег три миллиона рублей. Его примеру последовали другие советские предприятия.

Восьмидесятые годы стали периодом последних масштабных государственных капиталовложений в промышленность и одновременно эпохой организационно-хозяйственных экспериментов. Московский нефтеперерабатывающий завод взял от обеих тенденций все лучшее. Это позволило ему создать прочный технологический «задел» на будущее, а также получить тренировку, которая очень пригодится в годы испытаний.

В начале восьмидесятых на заводе стали применять компьютеры, или, как в то время говорили, электронно-вычислительные машины (ЭВМ). В 1982 году на нескольких установках заработала автоматизированная система централизованного контроля и управления «Режим». Эффективно работал вычислительный центр, где велся административный документооборот, учет расхода материалов, сырья и мощностей. Благодаря этому завод лучше других профильных предприятий боролся с безвозвратными потерями нефти и нефтепродуктов.

В восьмидесятые на заводе запустили несколько крупнотоннажных комплексов вторичной переработки нефти. Это позволило увеличить выработку высокооктанового бензина для столичного региона более чем на миллион тонн в год и экономить при этом огромное количество сырья. 80 процентов производимого горючего шло на нужды Москвы и Московской области, остальное продавали за границу.

Ассортимент продукции и сфера ее применения постоянно расширялись. Полипропилен стали применять в автомобилестроении. В 1984 году была изготовлена и партия электропроводящих материалов для газовых электрофильтров.

С самого начала 1980-х годов на Московском нефтеперерабатывающем заводе старались преодолевать типичную для позднего социализма «уравниловку» в зарплатах, которая многих талантливых работников лишала мотивации к труду. Поощрялось расширение зон работы, внедрение метода КВО – коллективно-взаимозаменяемого обслуживания.

Впрочем, к концу 1980-х годов зарплата почти потеряла смысл: в магазинах было шаром покати. В первый раз за сорок послевоенных лет появились талоны на товары первой необходимости. И в этих условиях руководство Московского нефтеперерабатывающего завода нашло возможность поддержать своих работников. Каждому десятому сотруднику выдавали талон, по которому раз в месяц в капотнинском универмаге можно было приобрести одежду. В буфете предприятия продавались мясо, птица, яйца и творог из подмосковных колхозов – завод рассчитывался с крестьянами, продавая им горючее по выгодной цене и давая в аренду технику. Пользоваться этими благами мог любой работник, независимо от его трудовых успехов: за этим строго следил профсоюз. Но разрабатывались и стимулирующие программы: например, завод получил по взаимообменной схеме партию отечественных автомобилей, и право купить машину давалось только передовикам производства.

Девяностые годы оказались для Московского нефтеперерабатывающего завода непростым временем. Однако он пережил их легче, чем многие отечественные предприятия. Помог запас прочности, накопленный в предыдущие десятилетия, а сложности стали стимулом для обновления и дальнейшего развития.

Последствия экономических реформ не обошли Московский нефтеперерабатывающий завод стороной: к 1992 году коэффициент использования мощностей сократился почти на треть. Осенью 1994 года на столичном рынке разразился «бензиновый кризис»: сырье обходилось чересчур дорого, а отпускные цены на горючее устанавливались очень низкие, производить его было невыгодно. Завод (преобразованный к тому времени в акционерное общество) перерабатывал тогда вдвое меньше нефти, чем полагалось. Последствия могли быть очень болезненными для горожан, ведь в 1990-е годы резко выросло число личных автомобилей.

Предприятию помогли городские власти: они нашли новых поставщиков сырья. Ни единого квадратного метра площадей не сдали в аренду. Более того – решились на строительство новых цехов. Руководство завода сделало ставку на «нефтехимический хвост» – этим забавным словосочетанием называют дополнительные мощности по переработке побочных продуктов. Это влекло за собой расходы и риск, но в конечном счете принесло выгоду, потому что руководство верно оценило рыночную конъюнктуру. Например, в Московской области был огромный спрос на дорожный и строительный битум – и в 1994 году завод запустил самое крупное в стране производство этого современного материала. В разгар дорожно-строительного сезона более 200 предприятий ежедневно присылали в Капотню свои битумовозы.

В 1995 году на заводе наметился рост производства, из всех нефтеперерабатывающих предприятий страны он оказался самым загруженным. Причем заботились не только о количестве продукции, но и о качестве, и об удобстве ее использования. Сегодня уже не верится, но когда-то производимое заводом топливо перекачивалось на загородную нефтебазу в 40  километрах от Москвы. Туда приходилось гонять на заправку бензовозы, а потом возвращать их в столицу. В 1995 году на заводе построили автоматизированные наливные станции, и стало можно заправлять бензовозы прямо там.

В 1996 году Московский нефтеперерабатывающий завод первым в России стал производить автомобильное горючее, отвечающее стандартам Евро-2. Это позволило правительству города ввести запрет на использование в Москве топлива низкого качества. К 1997 году уже 90% производимого на заводе бензина соответствовало европейским требованиям.

Начало XXI века стало для России временем экономического подъема и оживления промышленности. А Московский нефтеперерабатывающий завод накануне своего 65-го дня рождения впервые оказался на грани остановки.

В начале 2002 года из-за роста цен на нефть возникли неожиданные перебои в поставках сырья и отгрузках товара. Завод получал нефть со свободного рынка, а если мировые цены росли, весь сырьевой поток устремлялся на экспорт. Летом того же года на завод поступила лишь половина необходимого количества нефти. А ведь установки должны все время работать на полную мощность: останавливать их и потом запускать вновь – себе дороже. И предприятие, которое обеспечивало почти 50% топливного рынка и все аэропорты столицы, тогда спасла помощь руководства города и внутренняя мобилизация. К сентябрю контракты с поставщиками перезаключили.

В 2010-е годы владельцем предприятия становится ПАО «Газпром нефть» и сразу объявляет о начале масштабной модернизации Московского НПЗ. Благодаря инвестициям превышающим 250 млрд рублей будет достигнута цель – превзойти лучшие стандарты производства и экологической безопасности.

За первые два года модернизации, в рекордно короткие сроки, были запущены новые и реконструировано несколько старых технологических объектов. К 2013 году предприятие полностью перешло на выпуск топлива экологического класса Евро-5 – на три года раньше нормативных требований, принятых в Российской Федерации. Эта мера существенно оздоровила воздух в столичном регионе, сократив количество выбросов от автомобилей.

В 2011 – 2015 годах предприятию удалось снизить общее воздействие на природу вдвое. Выведена из эксплуатации устаревшая малая битумная установка, полностью ликвидированы отходы, копившиеся с советского времени. Закрытые механические очистные сооружения позволили удалять из сточных вод до 95% загрязнений. Реконструирована установка производства серы, теперь этот продукт производят по европейской технологии в виде гранул, а в дальнейшем используют в химической промышленности и в качестве удобрений. Все технологические печи предприятия переведены на природный газ, построены фильтры, очищающие стоки от сернисто-щелочных соединений.

В апреле 2015 года завод совместно с городской службой экологического мониторинга начал внедрение уникальной автоматизированной системы мониторинга воздуха. В октябре того же года заработал «Экоинформер»– специальный светодиодный экран, на котором круглосуточно отображаются данные о состоянии воздуха в зоне влияния завода.

В 2017 году начали работу уникальные очистные сооружения «Биосфера» - ставшие главным проектом Года экологии в России.

Второй этап модернизации, который завершится к 2021 году, направлен на то, чтобы снизить воздействие завода на окружающую среду на 50% и нарастить поставки высококачественного топлива на московский рынок.

Уже в следующем году начнет работу самая современная установка переработки нефти «Евро+». Благодоря передовым технологиям она позволит вывести из эксплуатации сразу пять установок предыдущего поколения. Сегодня, как и 80 лет назад, завод продолжает свое развитие, чтобы без перерыров давать энергию большому городу.